придётся ждать, пока проветрится.
Ефим выпустил из рук разряжённый и бесполезный пистолет, тот глухо упал на земляной пол. Плюхнулся на свою табуретку и закрыл лицо руками. Теперь он чувствовал себя полностью опустошённым, слабым и подавленным. От беспомощности или от дыма слёзы ручьём катились из его глаз, и он никак не мог уже их контролировать. Мысли снова смешались.
– Что у нас было по плану вторым вариантом? Изнасилование? – в голосе Маргариты по-прежнему слышалась улыбка. – Может, уже развяжешь меня или тебе нравится доминировать?
____________________
Уже настала ночь. Армия Екатеринодара после хаоса похода и огромного количества манёвров собралась‑таки в поисках пристанища в едином месте. Сложно точно определить, повлияли на это приказы Екатерины или все подразделения, устав от беготни и скачек, проголодавшись и желая выспаться, самостоятельно расположились вокруг шатра королевы. А может, на это повлияло близкое присутствие противника. Где‑то же им нужно было обосноваться, и штаб Екатерины с обозом стал прекрасным ориентиром. До наступления полной темноты не успела подойти только артиллерия – она всё ещё находилась где‑то позади и, пока не рассветёт, продвигаться, по всей видимости, не могла.
Совет командиров королева Екатерина вынужденно перенесла на утро. Несмотря на все усилия её адъютантов, собрать всех одновременно оказалось опять нерешаемой задачей. Единственным, кто был всегда под рукой, так и оставался Никита Ясный Пень. С остальными командующими ситуация обстояла ровно наоборот. Два главных капитана основных сил регулярной конницы – Данила Оптимист и Данила Молчун – категорически отказывались находиться рядом. То у Оптимиста возникали неотложные дела, и на него бесконечно сыпались донесения от огромной массы разосланных им караульных. То Молчуна отвлекали срочные организационные вопросы, требующие его немедленного и личного присутствия. Командующий королевской пехотой, майор Всеволод Тихий, был полностью погружён в сбор и размещение своего сильно растянувшегося полка и постоянно подходящего главного обоза, который до глубокой ночи всё ещё продолжал прибывать на выбранный им холм.
Но самую главную проблему составлял командующий артиллерией генерал Серафим. То, что он где‑то рядом, было известно исключительно по слухам. Его видели все, кроме самой королевы и её адъютантов, но никто точно не знал, где он сейчас. Ещё большей загадкой было то, где находится сама артиллерия. Доподлинно можно было утверждать только, что в лагерь она до сих пор не прибыла. Из уст в уста по штабу ходили разные данные: кто‑то утверждал, что артиллерия совсем рядом, буквально в километре, и утром будет готова начать обстрел миргородских редутов. Кто‑то настаивал, что ей ещё целый день понадобится, чтобы сюда добраться, поэтому сражение завтра точно не начнётся. Все офицеры сходились в едином мнении – без артиллерии битву начинать не имеет смысла.
В какой‑то момент, смирившись с мыслью, что силами адъютантов навести