он хотел отправить Тоньку за самогоном, вывернул карманы и нашел всего четырнадцать рублей.
– Деньги-то где? – спросил озадаченно. – Рублей сто должно бы остаться.
– Пропил, – улыбаясь, как матрешка, заявила Дюймовочка. – Ну и я за свет уплатила, налоги… Что ж, совсем бесплатно хотел и Тоньку, и хату, и щи с мясом?
– Раньше брала поменьше! – буркнул Алик, заталкивая мятые трешки в карман.
– Раньше и водка дешевле стоила!
Он добрался до конторы автобусом и столкнулся со знакомым чикиндистом с дальнего участка, тот не подал руки:
– Когда долг-то отдашь? Получил ведь деньги.
– Уже нету, – смущенно похлопал по карманам Алик. – Хочешь, джинсы забери? Стольник стоят, всего неделю носил…
Джинсы и пиджак он продал у пивной, расплатился с долгами, снял с забора отсыревший свитер, в слесарке нашел чьи-то старые брюки и свои же сапоги с пересохшими, жесткими портянками.
Индеец денег в долг не дал, но сказал завскладу, чтобы отоварил продуктами под запись. Уже когда загрузили машину, бросил в кабину поношенный энцифалитный костюм:
– Осваивай новый участок, бичара!
Алик разгрузил машину недалеко от устья горного ручья, впадавшего в бурную реку Байсаурку. Здесь, через нее, был бревенчатый скотопрогонный мост, а в пади, из которой вытекал ручей, лес. Как всегда после города, Алику в радость было оказаться хоть на другой планете, лишь бы рядом был лес. Разумный и деловой чикиндист – а в конторе были и такие – разбил бы лагерь и построил жилье прямо возле дороги, чтобы был подъезд к самому крыльцу, но Алик перетаскал на себе добрую четверть тонны груза к первым елкам, там поставил палатку, развесил на нижних сучьях деревьев мешки с продуктами.
Разбив лагерь, он развернул лист ученической тетради, на нем была схема, срисованная с карты в кабинете управляющего. Среднее течение горной реки походило на кривизну ятагана. Покрытый лесными массивами крутой правый берег был расколот двумя длинными ущельями, левый – скалист и лыс: несколько коротких и крутых падей на схеме казались зазубринами клинка. Прежде чем строить избушку, надо было осмотреться.
Ночью дул ветер с ледников, трепал палатку, попискивали мыши возле продуктов, ухала на скалах сова. Алик курил, выглядывая из-за полога, осторожно стряхивал пепел в спичечный коробок. Немного жаль было пропитых денег, не совсем приятно вспоминался загул, но он снова был в горах, и от сознания, что в город его потянет нескоро, на душе было легко и спокойно.
Сквозь шум ветра и клокотание ручья он вдруг уловил странный звук, похожий на приглушенный человеческий голос. Осторожно вылез из спальника, откинул полог палатки, вглядываясь в ветреную темень, прислушался. Мерцали размазанные облаками звезды, луны не было. Звук повторился. Хрустнула ветка, светлячком мигнул вдали луч фонарика, потом еще раз, уже ниже. Кто-то переходил ручей. Алик сплюнул от досады: вот тебе и тихое место – даже по ночам кто-то шляется.
Он проснулся в сумерках от далекого хлопка