не желавшим раскрывать свои места, но мог и убить. Алик закурил, сунул бинокль в рюкзак, посидел на теплых, нагретых солнцем камнях и стал спускаться в ущелье Байсаурки.
Прошел день и другой, настроение было паршивым, не принимала Алика территория, а снаряжение и продукты были заброшены, все в долг, под будущие заработки. По-хорошему, нарезать бы машину травы и бежать отсюда, но у эфедры период цветения – не примут ее в конторе. Надо было ждать до июля, а строиться сейчас – потом будет некогда. Да и куда бежать? В бригаду, с ее вечными беспорядками, разборками? Уж лучше остаться и потерпеть, а там, глядишь, освободится какой-нибудь отдаленный участок.
Он сидел возле костра и думал. Между тем кто-то в его отсутствие побывал на таборе, наследив рифлеными альпинистскими ботинками сорок шестого размера. Такие ботинки из двойной кожи, со сменной привинчивающейся подошвой, Алик видел в прошлом году в «Спорттоварах». На туристском жаргоне – вибрамы, были ему и дороги и ни к чему, он предпочитал зимой и летом литой резиновый сапог. Алик осмотрел вещи и продукты – ничего не тронуто, похоже, в них даже не рылись. Но двойные вибрамы внимательно изучали его стоянку, заглянули в палатку. Такого осторожного обыска ему еще не устраивали.
Несколько дней Алик таскал вещи и продукты в Жим-Жирт, где присмотрел место для избушки, и почти утешился мыслью, что чабаны и туристы вряд ли будут его беспокоить, даже когда узнают про его жилье – это же надо отворачивать от прямого пути. После каждой ходки с грузом он садился, закуривал и снова смотрел на вершину противоположного хребта, где высился, как крепость, загадочный скальный купол. Вот бы где обосноваться! Однажды он захватил бинокль, сел и стал осматривать лавинный кулуар, падающий с этой вершины. Он выглядел уже иначе, чем в первый день на Байсаурке. На поляне, где недавно лежал снежный выброс, поблескивало озерцо. Видимо, на днях по кулуару сошел селевой поток. Неужели наверху озеро? Алик не поленился, переправился через реку, поднялся к низовьям селевого выброса. Что-то желтело между камней. Он нагнулся и поднял рваные остатки детского надувного круга в виде лягушки. Где-то возле Башни бывали люди, не так уж далеко от нее прятался стрелок.
Алик обошел выброс и хотел возвращаться, но вдруг пригнулся, как собака, взявшая след. Несколько отпечатков двойного вибрама нацеливались носками прямо в этот кулуар. «Там-то что ему надо?» – удивился Алик и тоже полез вверх, посматривая, как бы чего не упало на голову. Следы вывели к толстой ели, потоптались возле нее. Здесь Двойной Вибрам посидел, а потом… Исчез. Метрах в тридцати выше елки по крутому склону была отвесная скала. Алик добрался до нее: если бы даже Двойной Вибрам полез по стене, все равно должен был оставить следы, но их не было.
Алик озадаченно спустился к ели, вновь осмотрел ее. На коре со стороны реки, выше уровня человеческого роста, была натерта или пропилена глубокая канавка. Поудивлявшись непонятке, чикиндист стал спускаться вниз, осматривая другие деревья, но только