и обошла комнату по кругу, зажигая все свечи, которые встречала – на стенах, на подоконниках, на бюро, на туалетном столике возле кровати.
Свечей оказалось тринадцать.
– Счастливое число, – сазала Джоан вслух. – И почему нет? Зависит не от числа, а от того, как мы к нему относимся. Я говорю: тринадцать – счастливейшее число из всех существующих!
Она улыбнулась. Покружилась по комнате, раскинув руки. Она пела и танцевала сама с собой…
Раздался негромкий стук. Джоан остановилась. Наверное, служанка Ли пришла позвать ее пить чай. Ли – девушка с круглыми, вечно удивленными глазами. Когда знакомилась, вглянула так, будто никогда не слышала имя «Джоан». Она работала и жила с выражением удивления – это была или маска, или простота характера, Джоан пока не разобралась. Неважно. Лучше смотреть на удивление, чем на хмурость.
Побежала открывать.
На пороге стоял Эдвард.
11
Радость в ее глазах потухла, как если бы она ожидала в гости веселого эльфа, а пришел злой тролль. Эдварда резануло – незваный гость. В собственном доме.
– Добрый вечер, мисс Джоан, можно войти? – спросил он и, не дожидаясь ответа, по-хозяйски прошел в спальню гувернантки. Огляделся. Празднично тут – свечи горят. Девушка только что пела, он слышал из коридора. И улыбалась – до того, как открыла дверь. От чего радость? Вероятно, она что-то веселое читала. Книжки не видно. Что-то веселое думала? Хотелось бы знать… – Хотел посмотреть, как вы устроились.
– Моя комната просторнее и комфортабельнее, чем в Даунхилле, спасибо, – ответила Джоан нейтральным голосом. Она все еще держалась за ручку двери, рассчитывая, что Эдвард исполнит формальность, поинтересуется про ее новое жилье и уйдет. Она тут же захлопнет дверь и запрет на ключ.
Он остановился посередине, взглянул сбоку на нее. Смотреть в пол стало ее дурной привычкой. Зачем он пришел? Портить себе настроение? Или ей?
Обоим. Но пусть. Она только что веселилась. Без него. Пусть теперь погрустит. С ним. Чтобы не забывала.
– Но там вам нравилось больше, судя по вашему тону.
Пререкаться с хозяином Джоан не имела ни сил, ни желаний. Сегодня был длинный день, она устала, как устает вечно странствующий пилигрим, не имеющий собственного дома. Ее приютили и накормили – спасибо новому прибежищу. Оно такое же временное, как и все предыдущие, где ей довелось долго или коротко жить. Она благодарна за еду и кров, остальное сегодня неважно, а завтра забудется.
Вечер – не время для споров. Когда тихо потрескивают свечи, не хочется войны.
Объявить перемирие? Джоан наполовину прикрыла дверь и подошла к Эдварду на расстояние, которое сочла безопасным. До сего момента он не сделал ничего такого, что могло быть расценено как попытка покушения на ее репутацию. Зачем она ему все время дерзит?
– Простите, сэр, – сказала Джоан с извиняющейся интонацией и взглядом, устремленным в его грудь. – Я не хотела сказать, что здесь плохо. Здесь все другое. Слишком другое. Я пока не знаю, что сказать. Устала за сегодня.