бы, совершенно чужой человек для дочери стал самым родным и близким – он стал для неё горячо любимым отцом. А родная мать…
22 руб. 20 коп. Не наглей!
Мать в это время делала деньги и готовилась рвануть в карьере. То был памятный период в её жизни – конец и начало. Конец вороватого ученичества и бестолковой суетни по мелочёвке – и начало дел крупных, умных и дерзких.
Удача повалила, когда Раиса перебралась работать в колбасный магазин.Она уже давненько нарезала круги вокруг него, точно голодная волчица вокруг овечьей кошары. Однако просочиться внутрь никак не удавалось, очень уж много желающих исходило слюной. Но мир не без нужных людей, подтолкнули, вывели на кого надо, подмигнули на карман – дело и «выгорело».
Приглядывалась Раиса недолго, впрочем, даже и захоти она приглядеться подольше – не дали б. Магазин работал в режиме мельницы. Колбаса и копчёности перемалывались там в деньги, немалая часть которых оседала на дно отнюдь не государственного кармана. Жернова крутились с сумасшедшей скоростью, мощные, хорошо отлаженные, они бесшумно перетирали всё подряд, их движение завораживало и подчиняло себе, превращая в раба всякого, кто хоть однажды подставил руку под щедрую струю шелестящего купюрами помола.
В курс дела войти Зминяковой оказалось несложно – технология «навара» во всех продовольственных магазинах того времени была одна и та же: обсчитал недотёпу – переплаченное им твоё, обвешал ротозея – недополученное им твоё. Обвес-обсчёт, списание на усушку-утруску – вот тебе и излишки товара, успевай только реализовывать да умей не попадаться. И делиться с начальством, само собой. Что Зимнякова и делала. За первый месяц «наварилось» столько, сколько на прежней работе за два, за второй месяц – втрое. На радостях она попыталась пойти ещё дальше, да придержала заведующая. Вызвала она как-то продавца Зимнякову Р.П. к себе в кабинет и сказала:
– А ты, голубушка, ужасная торопыга. Не наглей. Поняла? Чувство меры –мудрость жизни… Поняла?
И смотрит так внимательно, как рентгеном просвечивает.
– Я знаю, тебя нетерпенье сейчас поедом ест… – продолжала завмагом. – А ты терпи. Поняла? Ты погоришь – дело твое. Но ты же в коллективе работаешь, в моём коллективе. Поняла? Так что – не наглей. Придержи аппетит. А то вышибу с места. Поняла?
Раиса кивнула – чего ж тут непонятного.
– Это первое, – продолжала заведующая. – Теперь второе: я кое-что тут подсчитала на досуге… Оказывается, ты не уважаешь меня. Поняла?
Раиса упёрлась бровями в чёлку.
– Да, голубушка, да, – скорбно покачала головой заведующая. – Ты значительно занизила, так сказать, свою дневную прибыль. Поняла? Сюда, – она постучала пальцем по своему столу, – надо бы отгружать поболее. Вот столько.
Она черкнула цифру на листке бумаги и показала подчинённой.
– Ты меня поняла? И мне совершенно неважно, сколько ты наваришь – моя цифра пока вот такая. А дальше будем поглядывать.
И опять Раиса поняла. «Подсчитала, – злобно подумала она, – как же,