она исходит, но и самими активистами протестных движений, которых она шельмует как антинародный элемент. Последние увидели в ней объяснение отсутствия массовой поддержки требований честных выборов и сменяемости власти, которые казались им частью здравого смысла, присущей любому «нормальному» человеку. Другая по отношению к ним «Россия шансона» представлялась реакционной массой, которая не может понять необходимость перемен в силу своей ограниченности.
Такая социальная стигматизация в протестном движении вызвана травмирующим опытом активизма в деполитизированном и атомизированном обществе. Любой, кто участвует в общественных кампаниях и пытается найти поддержку среди соседей и просто незнакомых людей в городе, в 9 из 10 случаев сталкивается с леденящим обывательским равнодушием и скепсисом. Активист всегда уверен, что проблема, которой он занимается, достаточно важна и очевидна. Однако не включенные в борьбу обыватели часто не готовы проявить солидарность и даже иногда относятся к активистам с пренебрежением и осуждением. В этой ситуации очень трудно проявить уважение к чужому мнению, поэтому активисты часто стремятся спровоцировать у непонимающего обывателя комплекс вины вместо того, чтобы долго и упорно доносить ему мысль о гражданской ответственности, воспринимая при этом его мотивы всерьёз.
Из этого положения есть два выхода. Один предполагает, что большинство в России никогда не сможет разделить с прогрессивным, образованным и морально квалифицированным меньшинством его благие ценности и намерения, поэтому лучшее, на что мы можем рассчитывать, это передача социальных и политических институтов в руки этого меньшинства без претензий на массовую поддержку и демократию.
Эту элитистскую точку зрения отстаивает, например, Юлия Латынина, которая прямо заявляет: «Мысль, что избирательное право – это неотъемлемое право любого человека, – коммунистическая пропаганда и огромная ложь. С какой стати?»32. Легко догадаться, что такой подход только способствует политической демобилизации в обществе и сдаёт его в руки тем, кто прежде всего заинтересован в демофобной идеологии – правящим элитам. На этом, например, был основан пресловутый трюк с Игорем Холманских, который в мае 2012 года выступал от имени рабочих Уралвагонзавода в поддержку Владимира Путина: оппозиция тогда приняла всё за чистую монету и восприняла «уральских мужиков» как врагов вместо того, чтобы развернуть их штыки по назначению.
Противоположный, демократический подход основывается на том, что массовая пассивность и отторжение от солидарных коллективных действий являются следствием порочных социально-экономических отношений, а не природы некоего демонизированного народа. В этой версии массовая деполитизация поддаётся расколдовыванию, но не путём нравоучений и навязывания своего интеллектуального и морального превосходства, а путём включения и организации совместных действий.