о незнакомом народе! Сам не раз обжигался!
Нет. Не убедил.
– Больше так никогда не делай, Олег! – был дан ответ – И никто пусть не смеет так делать! Для меня нет худшего оскорбления!
Поляница обвела взором всех вокруг.
Надо же – с чего начинали, и к чему пришли! Что не так с этой воительницей? Из-за одного слова едва на людей не бросается!
Доброго пихаря у неё давно не было – не иначе.
Ну, или дни у неё наступили особые, женские.
– Ладно спорщики, хорош лаяться! – вдруг гаркнул Шебарша, пресекая все возможные продолжения свернувшего не туда разговора – Приехали уже! Привал!
Все разговоры тут же стихли.
Путники так увлеклись досужей болтовнёй, что даже не заметили, как дневное светило коснулось краем горизонта, сменив свой дневной ослепительно-золотистый наряд на вечерний – червлёный. Обильно поделившись этим цветом с макушками деревьев, покрывавших гребень воздымавшегося по левую руку невысокого, но крутого яра.
Речка, вдоль берега которой ехал небольшой отряд, делала в этом месте неширокую петлю, огибая пологий холм. Его края, подобно зубьям на княжьем венце, украшали острые скалы-останцы. А в нескольких стрелищах к полуночи он близко сходился с яром, образуя узину, по дну которой и текла речка.
Волчата знал, как она называется.
Киржач.
Ему уже доводилось бывать на её берегах.
Что и говорить – воевода выбрал идеальное место для привала и ночёвки. Всё пространство от того места, где они остановились, до той самой узины просматривалось – словно линии на открытой ладони. Поэтому возможный враг не мог подобраться незамеченным. Кроме того, холм с яром прекрасно защищали от ветров, обычно дующих в этих местах. Ну и венцом всему – рядом было сколько угодно свежей воды. Что ещё нужно для доброго стана?
Он тоже так думал… последний раз, когда был здесь.
Сказать?
Но это означало выдать себя с потрохами!
Пока лесной хищник пребывал в раздумии, все его новые спутники спешились и принялись хлопотать над обустройством лагеря. Причём делали всё настолько споро, что тот вырос едва ли не за считанные мгновения – три шатра: два больших – для воев, и один малый – для отроков, да небольшой загон для лошадей. Чуть в стороне, на расчищенном участке земли, люди княжича свалили в кучу хворост, собранный по дороге младшими дружинниками, и разожгли кострище. От которого вскоре вкусно запахло жареным мясом.
За общим ужином волка угощением, конечно, не обделили бы, вот только напрашиваться было не в его обычаях. Да и кто знает – сегодня сядешь с этими людьми за один стол, а завтра глядишь – и ратиться с ними придётся. По правде ли это? Так что ничего – обойдётся – не впервой.
Путник спешился и бросил поводья дарёного жеребца вихрастому отроку, стоявшему у входа в загон. Тот раскрыл было рот, собираясь возмутиться, чего это им распоряжается не пойми кто, но, наткнувшись на его взгляд, прикусил язык.
Конечно –