ты мог бы в меня влюбиться?
– Художник всегда должен любить того, кого он изображает. Иначе получится не портрет, а карикатура.
– Это отвлеченный ответ, а я задала конкретный вопрос. Ты мог бы в меня влюбиться?
– Разве возможна любовь между принцессой и бродячим художником?
– Говорят, на свете нет ничего невозможного… – тихо ответила принцесса. – И потом, мы ведь говорили о неразделенной любви… о безнадежной любви… Что может быть безнадежней, чем страсть шута к королеве?
– Только страсть королевы к шуту.
– Это хорошая шутка, – без улыбки сказала принцесса.
– Значит, я подхожу на роль шута.
– А мне, судя по всему, отводится роль королевы?
– Во всяком случае, я не думаю, что вам потребуется много времени, чтобы войти в эту роль. В вас есть что-то царственное…
– Ты мне льстишь. Как твое имя?
– У шута не бывает имени.
– Совсем как у королевы.
– Вот только причины разные.
– Какие же?
– К королеве никто не смеет обращаться по имени, к шуту – не хочет.
– Но художник – не шут.
– Шут. Только, может быть, рангом немного повыше. Ведь и художник, и шут существуют для развлечения сильных мира сего.
– Ты чувствуешь себя ущемленным из-за того, что родился шутом, а не принцем?
– О шутах иногда помнят дольше, чем о тех, кого они развлекали…
– И ты надеешься стать одним из этих исключений?
– Нет ничего, на что нельзя было бы надеяться даже шуту.
– Может быть, ты и шут, но у тебя честолюбие принца.
– Это плохо?
– Для шута – более, чем плохо. Вероятно, даже смертельно. Короли не любят честолюбивых шутов.
– Зато их любят королевы. И принцессы.
– Ты забавный. И с тобой не скучно. Скажи еще что-нибудь. Я хочу посмеяться.
– Вы наняли меня в качестве живописца или в качестве шута?
– Когда шут задает несмешные вопросы, он перестает быть шутом.
– И кем же он становится?
– Смертником.
– Ваше высочество говорит как настоящая королева.
– Я и есть настоящая королева. В будущем.
– Мы живем в настоящем.
– Только телом. А мыслями мы живем либо в прошлом, либо в будущем.
– Так как вы еще слишком юны, чтоб жить прошлым, можно сделать вывод, что в мыслях вы уже мните себя королевой.
– Уж не собираешься ли ты обвинить меня в государственной измене?
– Я только хочу сказать, что разница между королевами и шутами не так велика, как принято думать: и те, и другие живут надеждой.
– Пока молоды. В старости те и другие живут воспоминаниями.
– Если в юности шут любил королеву, ему будет, о чем вспомнить в старости.
– Если он до нее доживет. Что маловероятно.
– Есть вещи, сделав которые, человек умирает без сожаления, потому что ничего лучшего в его жизни уже не будет.
– Ты слышал историю