довольно и трехсот.
– Что вы скажете насчет трехсот первого?
– Ты грек?
– Нет.
– Тогда ради чего тебе идти навстречу смерти вместе с нами?
– Вы идете навстречу не смерти, но бессмертию, – ответил Артакс и занял место в походном строю.
Танаис стояла у мольберта и придирчивым взглядом оценивала свою работу.
– Почему ты молчишь? – спросила принцесса, со скучающим видом складывая и раскрывая веер.
– Шуту не следует высказываться прежде королевы. Вдруг окажется, что она хотела признаться ему в любви.
– Это уже не смешно. А впрочем, продолжай. Вдруг тебе все же удастся меня рассмешить.
– Мне бы хотелось вызвать скорее ваш гнев, чем ваш смех.
– Почему?
– Гнев гораздо ближе к любви, чем смех.
– Ты не теряешь надежды.
– Надежда умирает последней.
– Надежда умирает предпоследней. Последним умирает тот, кто осмеливался ее питать.
– Это не тот случай, когда плохо быть последним.
– А мне казалось, что ты не любишь быть последним ни в чем.
– Ну почему же? Есть одно занятие, в котором быть последним не менее лестно, чем быть первым.
– Какое же?
– Любовь.
– Любовь – это чувство.
– Любовь – это действие.
– Точка зрения, достойная шута.
– Как и сама любовь – занятие, достойное шутов.
– Твоя дерзость уже выходит за рамки приличия.
– То, что не выходит за рамки приличия, не является дерзостью.
– Чего ты добиваешься: любви или ненависти? Впрочем, это не имеет значения. Королева никогда не унизится до того, чтобы любить или ненавидеть шута.
– Перед любовью, как перед Богом, все люди равны. Она не смотрит на сан.
– На что же она смотрит? – усмехнулась принцесса.
– Этого не знает никто.
– Даже ты?
– Даже я.
– А я-то думала, что ты можешь ответить на любой вопрос.
– Я могу ответить на любой вопрос. Но это совсем не означает, что мой ответ будет правильным.
– Меня не интересуют правильные ответы. Меня интересуют ответы остроумные.
– Я не претендую на остроумие.
– Шуту я прощу скорее дерзкий ответ, чем ответ неостроумный.
– Все дерзкие ответы – остроумны.
– Нет, ты все-таки сумасшедший…
– Это не так уж плохо. Ведь, чтобы сойти с ума, надо, как минимум, его иметь.
– В уме тебе, пожалуй, не откажешь. К тому же ты, насколько я могу судить, довольно талантлив. И так красив, что, если бы родился принцем, в тебя могла бы влюбиться любая принцесса.
– Например, ваше высочество?
– Да. Но ведь ты не принц…
– Какая заслуга для человека в том, что он родился принцем? И какая вина – в том, что он родился шутом?
– Шутами не рождаются, а становятся.
– Это блестяще доказали многие