отрицательно помахал ладонью перед лицом.
– И зря. Это великий воин. Его еще зовут «ронин с деревянным мечом».
– У него что, нет денег на настоящий?
Учитель презрительно хмыкнул:
– Что ты понимаешь, глупый недопёсок. Миямото Мусаси – величайший мастер кэндзюцу. Лучший фехтовальщик на двух мечах нашей эпохи, а может, и всех предыдущих эпох тоже. Чтобы победить врага ему даже стальная катана не нужна. А ты представляешь, какой позор для самурая проиграть человеку, вооруженному деревянным боккэном, просто палкой? Так что не стоит стесняться этой деревяшки. Это не позор. Позор – иметь меч и не уметь им владеть.
Так что теперь Рюноскэ всюду ходил, засунув за пояс свой деревянный меч. И вскоре оценил преимущество «деревяшки», как выражался его учитель.
Он нес из лавки мешок с рыбой, в тот день хозяйка «Пионового Фонаря» решила порадовать своих постояльцев жареным угрём. В узком проулке, зажатом меж двумя высокими заборами, навстречу мальчишке вышла свора бездомных псов. Злые и бесстрашные от голода, они разорвали бы его на клочки и не исключено, что сожрали бы вместе с рыбой. Собаки окружали, с оскаленных морд капала слюна, тощие, покрытые проплешинами, бока ходили ходуном. Они не лаяли, незачем привлекать внимание, сходились, сжимали круг. И когда вожак прыгнул, норовя сразу вцепиться мальчишке в горло, Рюноскэ подставил ему свой боккэн. Зубы соскользнули, пес упал на землю, но тут же присел на задние лапы, готовясь к новому прыжку. Но мальчишка ждать не стал: его «деревяшка» обрушилась вожаку на спину. Тот завыл. А удары посыпались направо и налево. Может, и не было в них изящества, что вырабатывается годами тренировок в додзё, но зато была польза. Он молотил по лохматым загривкам, пока свора не отступила, подвывая и прихрамывая. Пожалуй, это была его первая боевая победа.
***
Зима стояла холодная, деревья в саду при гостинице «Пионовый Фонарь» промёрзли, кажется, ударь по стволу и дерево зазвенит, как монастырский колокол, что отсчитывает время. От постоялого двора до монастыря недалеко, пройди краем леса по тропке, часа за полтора-два доберёшься, напрямик быстрее, но лесом не каждый решиться идти, особенно в холода. Собственно, это даже не лес. Настоящий лес с непроходимыми чащобами, болотами и диким зверьем, он немного дальше, а здесь скорее роща. Такой длинный зелёный язык из пасти леса высунут. Вот этот вот выступ и охватывала лентой прохоженная жителями деревни тропа. Упиралась она в скромную калитку, ведущую во двор монастыря. Немногочисленные паломники обычно кружной дорогой шли или ехали, полдня потратишь, но зато безопасно. Дорога подводила к высоким парадным воротам с красными деревянными столбами и высокой, изогнутой по краям крышей. Монастырь был старым, часть зданий пришла в ветхость, часть и вовсе превратилась в руины. Но пагода и колокольня, подремонтированные и заново покрашенные смотрелись неплохо. Монахов-буддистов оставалось здесь и вовсе мало. «Омм-омм…» – гудел колокол, и звуки его пролетев над рощей, достигли ушей О-Саби.
Три