малыш был его братом. И вот теперь хозяйка велела отдать найдёныша монахам. Нет, конечно, в жизни в монастыре нет ничего плохого: малыш будет накормлен и одет, научится всяким буддийским премудростям, вырастет и сам будет монахом. Может, со временем превратится в известного богослова, к которому будут приезжать богатые гости, чтобы послушать его учёные речи, а то станет настоятелем. Тогда почёт и уважение ему обеспечены. Но расстаться с малышом будет очень жаль.
А может, монахи отдадут Эмико в какую-нибудь семью, его усыновят, и будут у него новые отец с матерью. И тут в голову Рюноскэ пришла одна мысль: «Зачем малышу какая-то семья? Разве наша ему не подойдет? У меня будет брат, у деда с бабушкой – ещё один внук, а мама… Мама пропала, когда я сам был таким, как Эмико-тян сейчас. Она пропустила все моё детство, ей не пришлось радоваться, глядя как я расту. Я вижу, как она жалеет об этом. Пусть у неё будет новый сын. Такой, которого она сможет вырастить. И они обязательно полюбят его». Но сначала надо убедить настоящую мать. Отдаст ли юки-онна своего ребёнка?
Он дождался ночного визита призрака и начал разговор издалека.
– Госпожа Огава, вы обещали рассказать свою историю. Расскажете?
Юки-онна склонила голову с высокой прической:
– Это грустная история. И в ней нет ничего необычного. Но я действительно обещала. Я расскажу.
Голос ее был бесстрастным и тихим, как спокойная река. Говорила она словно не о себе, словно все герои этой истории были бумажными куклами, которые в руках детей разыгрывали представление. Вот только дети вряд ли придумают такое.
– Мой отец был самураем, служившим роду Миура. Впрочем, почему был. Он и сейчас жив, и по-прежнему на службе. Я не буду называть его имя. Моя мать умерла, когда я была еще маленькой девочкой. Отец очень любил её и долго не хотел жениться снова. Но всё же спустя десять лет он привёл в дом новую жену. Она была едва старше меня. А меня вскоре выдали замуж за чиновника управы Огава Кобо. Мы прожили три года, но у нас не было детей. А Кобо-сан очень хотел наследника. Он отправился в далёкий монастырь, чтобы вымолить у богини Каннон сына. Но вскоре домой вернулся один из его людей и принёс ужасную весть: в горах на них напали разбойники. Мой муж был убит.
Даже рассказывая такие страшные вещи, женщина оставалась спокойной. «Она уже ушла так далеко, – думал Рюноскэ, – когда ты мёртв, тебя совсем не волнуют людские горести. Даже если они твои собственные».
– Тогда я заболела от горя, а Нимаса, жена моего отца, посоветовала мне вернуться. «Что тебе жить одной? С хозяйством ты не справишься. Мой муж возьмет твой дом под свою руку». Я была благодарна ей, решила, она предлагает от чистого сердца. А через месяц я поняла, что жду ребёнка. Не нужно было моему мужу никуда ехать, ничего вымаливать. Боги уже послали нам наследника. Но Огава Кобо этого так и не узнал.
Я думала, и отец, и Нимаса обрадуются, ведь род Огава и род моего отца продолжатся. Но оказалось, что Нимаса хотела сама быть наследницей. Она рассчитала так: муж её немолод, после его смерти она будет единоличной и полноправной хозяйкой и мужнина наследства, и дома Огава. Меня она соперницей не считала. Эта змея выставила меня перед отцом изменницей, день и ночь она повторяла ему, что я жду ребёнка от