на лодке, по узкому каменному коридору следом за бабушкой и глядела, как прыгают по стене тени от пламени тлеющей свечи в руке старушки.
Скучна и однообразна жизнь боярской дочери в русском царстве. За рубежи имения ходить на прогулки нельзя, а вдруг кто увидит лик благородной девицы – грех. Из мущин только родня и дворовые холопы могли находиться рядом с дочерью знатного человека. До замужества в городскую церковь ездить нельзя. Длинный список воспрещений под оглавлением “Нельзя” мог уместиться на цельном листе пергамента.
Главная обязанность – почитать отца-родителя. Древнее право обеспечивало боярской дочери обязательное замужество. Да и будет прав… бабе то. Отец девицы подбирал ей жениха на своё усмотрение. Ключевым случаем сего выбора становились личные взаимоотношения в тесном змеепитомнике российского боярства…
К шестнадцати-семнадцати годам благородную деву брали замуж и увозили в другой дом – к чужим людям. Начиналась пусть и новая, но предсказуемая до тошноты жизнь. Отныне главная задача супружницы – родить наследника, продолжателя рода.
Сборник правил разумного бытия, по которому несколько столетий жила Русь, заботливо прописывал рекомендации мужу, как правильно и с пользой колотить жёнушку, чтобы уберечь её душу от греха. Следовало стегать нагайкой по спине и по ногам. Дозволялось кулаком ударить в плечо и по шее, но без усердия. По ушам и лицу не бивать, ни посохом ни кулачиной. Бить в живот разрешалось только после того, как супружница принесет Царю Семейства троих детей из которых хотя бы один обязан быть мальчуганом. Если родила три девки кряду – также бей женушку в пузяку, пока не выбьешь из неё порчу. И в ухо, и в мурлетку разрешалось уже добавить. Хватит плодить баб, безсоромица, рожай сына! Но и здесь боярыню поджидала милость: сборник правил рекомендовал мужьям по-прежнему не орудовать посохом, только кулаком.
Для Марфы Сидякиной настоящей отдушиной стали поездки на богомолья в женские монастыри. Там имелась возможность изучать грамоту и прочие науки, до которых пытливейший разум девушки был большой охотник. Михайла Борисович слыл боярином самых широких взглядов и поддерживал стремление дочери к знаниям. Порой, Марфа Михайловна жила в монастырях месяцами, особенно безликой зимой. Кроме того, на богомольях имелась возможность поворковать о своих тайнах с такими же, как и сама девоньками – дочерями других знатных бояр.
Сонмище благородных клуш и молодая орлица-разумница. Марфа Сидякина с упоением читала в монастырях сочинения по космографии. Засыпая, грезила путешествиями по диковинным заморским странам. Замужество представлялось ей тяжкой пыткой, жилоразрывной дыбой, что уготовила для неё жестокосердная судьба-планида…
Бабка привела внучку к дверце в конце каменного коридора, и они вошли внутрь тесной каморы с низким потолком. Варвара Олеговна зажгла от свечи ещё ровно пяток полыхалок по краям круглого стола – пространство постепенно озарялась мерцающим светом.
Марфетка с великим любопытством изучала убранство каморы: по стенам висят пучки трав, на столе в окружении свечей стоит