выше среднего роста – худородный дворянин Яков Лихой.
– Положение, сеча! – гаркнул наставник Емелин.
Вратынский и Лихой скрестили оружие и между ними закрутился сабельный бой. Бугай Вратынский наседал на неприятеля… Яков Лихой успешно держал оборону, ловко орудуя саблей. Кондратий Дроздов принялся терзать пятернёй чёрную бороду, с любопытством наблюдая за равной схваткой. Яков вышел из обороны и сам принялся мочалить оружием противника. Рубка набирала обороты… Потоптавшись ещё малость времени, молодые опричники снова сменили ход боя – на Якова опять активно наседал здоровяк Вратынский. И тут приключилось занятное: Яков Лихой сделал ложный выпад в правую сторону, потом резво присел на левое колено, улучил момент, ловким и стремительным движением руки крутанул своим клинком оружие противника, и сабля Вратынского упала на землю.
– Ах, я – баля́ба… – огорчился Алёшка Вратынский. – Опять на твою присядку купился, неваляшка.
Молодые опричники встретились гневными взорами, по-собачьи полаялись друг на дружку, а потом рассмеялись голос в голос.
Пётр Емелин снова звонко хлопнул в ладоши:
– Битва! Яшка – удалец. Алексашка, не унывай, тоже хорош.
К племяннику резво подошёл Кондратий Дроздов. Он в восторге хлопнул удалого бойца по плечу – племяш с трудом удержался на ногах.
– Молодцом, Яков, кожу мне раздери! Справно сражался!
– Глазища то какие васильковые у племянничка, – лыбился рядом наставник Емелин, – орёл-парень!
Яков Данилович запунцовел лицом и сам расплылся в улыбке…
На Ульянин день младых опричников отправили на караул – нести охрану благородных девиц в окрестностях Новосвятинского монастыря. Никому не дозволялось глазеть на боярских дочерей, а опричникам, суровым монахам-воителям – тем паче. Поэтому задача перед ними стояла такая: охрану вести скрытно! Но опричники – вроде и монахи, а навроде… и не совсем. Женится им законом не возбранялось. Половина Опричного войска – дворянского племени. Из этой половины добрая четверть – отпрыски знатных фамилий. Вот и как воспретишь юным государевым псам таращиться на миловидных девиц, тем более, когда для некоторых воинов эти голуби́цы – вероятные супружницы…
Обширная территория женского Новосвятинского монастыря была окружена со всех сторон совсем невысокими, с человеческий рост, каменными стенами. Как въедешь в высокие ворота: первым делом тебя встречал густой сад с многочисленными тропками, а ближе к самому монастырю имелось озерцо, заросшее кувшинками.
Пришла летняя пора: по небу куцыми караванчиками тащились ленивые белесые облака, ярко слепило солнце, по земле гулял тёплый ветерок. Он размеренно, как пономарь на звоннице, раскачивал кроны разнообразных деревьев и высоких кустарников в монастырском саду: дубы, лиственницы, лещины, ясени… Неподалёку от берега озера, рядом с тропкой, разместившись у широкого ствола дуба, скучал в охране молодой опричник Яков Лихой. Он покрутил головой по краям: где-то далече должны были