копну чёрных волос вытянул из мешка на свет Божий отсечённую окровавленную голову старшины Кондратия Дроздова. Милосельский осенил себя крестным знамением. Следом за начальником перекрестились остальные бойцы.
– Эх ты, Кондратий, – горестно вздохнул князь, – какой старшина был, десятерых стоил…
Со своего вороного спрыгнул на землю Яков Лихой. Он передал поводья дружку Алёшке, резво дошёл до начальника и замер на месте, с отчаянием глядя на отсечённую голову.
– Прими сочувствие, Яшка. Сгинул твой дядька от рук новгородцев проклятых, – пробасил Юрий Милосельский.
Яков Лихой молча обернулся к начальнику и наполовину обнажил клинок сабли из ножен. Васильковые очи племянника требовали только одного: мстить же, мстить за погибель дядьки! Настрой бойца передался главе Опричнины. Князь Милосельский рыкнул зверьём и всадил коню шпоры в бока – ужаленный скакун встал на дыбы.
– Скачем, святое воинство! – проревел князь. – Спалим к дьяволу этот поганый умёт!
Кромешники сорвались с мест и стали нагонять оторвавшегося вперёд начальника. Яков лихо вскочил на вороного и также поспешил догнать по дороге товарищей. Бойцы резво свершили дельце. Поганый умёт полыхал рудожёлтыми столпами огня. К небу струился от пламени густой чёрный дым.
Яков Данилович в печали стоял на земле, прислонившись головой к гриве вороного коня; держа в руках поводья. Опричник смотрел на полыхающий умёт, вдыхал носом горьковато-едкий запах пожарища, и поминал про себя добрым словом дядьку Кондратия. Припомнились ему визиты материнского брата на Опричный двор, гостинцы, совместное путешествие из воложанского края в столицу…
Рядом гарцевал на коне князь Милосельский. Яков с уважением оглядел фигуру начальника: высокий ростом, статный, лицом мясистый, хищный крючковатый нос, ястребиный взор, дородный, но жирцом не заплывший, как иные бояре. Липневая жара доконала потомка великого Рориха, железные латы он оставил в монастыре.
“А ты ещё крепкий старик, князь Милосельский…” – промелькнула шальная мысль в голове Якова Лихого.
– Уходим, ребята, – распорядился крепкий старик.
Опричники стали покидать полыхающий умёт, вылетая на кониках через ворота обратно на тракт.
К Якову подскочил Алёшка Вратынский и громко крикнул:
– Шевели задом, Яшка, уходим! Чего застыл истуканом?
Яков вскочил на вороного коня и вместе с дружком они поспешили догнать оторвавшихся вперёд товарищей. Опричники возвращались к монастырю. Разведка свершилась. Старшина Дроздов лишился живота и головных болей. Остальное пятеро: либо полон, либо смерть.
Когда отряд оторвался от полыхающего умёта на приличное расстояние, то внезапно из-за оврагов вдоль дороги высыпала на дорогу пешая засадная дружина новгородского ополчения. Мятежники-черти, вооружённые вилами, сабельками, мечами и топорами; с криками и улюлюканьем напали на опричников. Государевы воины, неся потери, спасались позорным бегством в направлении монастыря… Новгородцы оставили преследование