сделает так, как она хочет.
Два дня спустя невысокий толстый одноглазый мужчина в кожаной куртке и круглой кожаной шапочке с трудом поднимался по тропинке к задней двери Труц-Дракена, спина его сгибалась под тяжестью короба уличного торговца. Это был наш старый друг Одноглазый Ганс, хотя в таком виде его вряд ли узнал бы родной брат, ведь помимо того, что стал разносчиком, он внезапно удивительно потолстел.
Тук-тук-тук! Он постучал в дверь узловатым концом своего кривого шипастого посоха. Подождал немного, а затем постучал снова – тук-тук-тук!
Вскоре со щелчком открылась маленькое квадратное окошко в двери, и сквозь железные прутья выглянуло женское лицо.
Одноглазый Ганс сорвал с головы кожаную шапочку.
– Добрый день, красавица, – сказал он, – не нужны ли тебе стеклянные бусы, ленты, расчески и еще какие-нибудь мелочи? Я пришел из самого Грюнштадта с целым ворохом таких прекрасных вещей, каких ты никогда раньше не видела. У меня есть кольца, браслеты и ожерелья из чистого серебра с бриллиантами и рубинами, твой парень только ахнет, когда увидит тебя в них. И все они такие дешевые, что тебе стоит только сказать «я хочу их», и они твои.
Лицо в окошке с испугом посмотрело налево и направо.
– Тише, – сказала девушка и приложила палец к губам. – Послушай, тебе лучше убраться отсюда как можно быстрее, бедолага, потому что, если господин барон застанет тебя здесь тайно беседующим у задней двери, он спустит на тебя волкодавов.
– Фу, – сказал Одноглазый Ганс с усмешкой, – барон слишком большая шишка, чтобы обращать на меня внимание, а волкодавы или не волкодавы, я никак не могу уйти, не показав тебе красивые вещицы, которые я привез из города, даже рискуя собственной шкурой.
С этими словами он сбросил короб с плеч и принялся распаковывать, а круглое лицо девушки (ее глаза расширились от любопытства) смотрело на него сквозь железные прутья решетки.
Ганс вытащил ожерелье из голубых и белых бусин, блестевших на солнце, как драгоценные камни, среди них сверкал филигранный крестик.
– Видела ли ты что-нибудь красивее? – спросил он. – Посмотри-ка, а вот гребень, любой серебряных дел мастер поклянется, что он весь целиком из чистого серебра. – Затем мягким, льстивым голосом добавил: – Разве ты не можешь впустить меня, моя птичка? Наверняка здесь есть и кроме тебя девушки, которые захотят что-нибудь купить у бедного торговца, который проделал весь путь из Грюнштадта только для того, чтобы порадовать красавиц из Труц-Дракена.
– Нет, – испугано сказала девушка, – я не могу впустить тебя, не знаю, что бы сделал со мной барон даже сейчас, если бы узнал, что я разговариваю с незнакомцем у задней двери.
И она сделала вид, что хочет захлопнуть маленькое окошко у него перед носом. Но Одноглазый Ганс просунул свой посох между прутьями решетки, и ставень остался открытым.
– Нет, нет, – горячо сказал он, – не уходи от меня так сразу. Посмотри, дорогая, видишь ли ты это ожерелье?
– Да, – ответила она, жадно разглядывая бусы.
– Тогда