тебе исправить пара пустяков, да?..
Присовокупив к словам действия, он расстегнул на Марэ ремень и потянулся к пуговицам на бриджах.
– Да, да, мой драгоценный мальчик… Все, что пожелаешь, я все готов сделать для тебя… – словно в опьянении бормотал Жан, ощущая, как от касаний тонких пальцев Эрнеста по его телу словно пробегают электрические волны, и напряжение становится непереносимым.
Пока юный Ганимед смело расстегивал его бриджи, обе ладони Жана переместились на высокие скулы любовника… Он вновь завладел его губами, старательно отвлекая себя от желания немедленно поступить точно так же с насквозь промокшими джинсами своего мальчика. Их все-таки надо было снять – хотя бы ради того, чтобы выжать и высушить – но Марэ боялся не сдержать свою страсть и попросту сломать молнию или разорвать плотную ткань, облепившую стройные ноги художника.
– Ммммм… Жааан… джинсы… – простонал Эрнест, едва получил возможность вздохнуть между взаимно жадными поцелуями.
– Д-да, прости… давай я помогу тебе… – Марэ немного отстранил Эрнеста от себя, получив возможность чуть-чуть отдышаться и унять дрожь нетерпения в руках.
Верней не стал его дожидаться: сам расстегнул ремень и молнию, и принялся стягивать джинсы с бедер. В положении лежа это получалось плохо. И Жан, встав на колени, присоединил свои усилия к усилиям художника. Плотная мокрая ткань нехотя поддалась, но тут Марэ ожидал новый сюрприз… Под джинсами не оказалось никакого белья, даже намека на белье, и уже ничто не могло скрыть от мужских глаз непритворное возбуждение юноши.
Он зажмурился, словно боялся ослепнуть от столь великолепного и бесстыдного зрелища, и сейчас же услышал горячечно-сбивчивый, но по-прежнему насмешливый шепот Эрнеста:
– Что, ты такого не ожидал?.. Или у меня там гвоздика выросла?..
– Гвоздика? Почему вдруг гвоздика? – растерянно проговорил Жан, и почувствовал, как Эрнест кончиками пальцев мягко касается его сомкнутых век:
– А почему ты глаза закрыл?.. Тебе неприятно видеть меня без штанов?
Марэ покачал головой, отвергая подобное предположение, а его мучитель немедленно потребовал:
– Тогда смотри!..
Повинуясь приказу своего принца, Жан медленно открыл глаза и с любопытством первооткрывателя взглянул на крепкий, идеально вылепленный самой природой член, горделиво и вызывающе торчащий вверх.
– Он вовсе не похож на гвоздику, слишком уж дерзкий, как… как… гладиолус! И столь же прекрасный, как весь ты. – мягко и все еще немного смущенно улыбаясь, заявил Марэ, и, бережно проведя пальцами по стволу и вдоль уздечки, сомкнул их под головкой.
– Ооох, мой король, ваше величество, пощадите! – застонал Эрнест, дернувшись от ласки так, словно ему причинили сильную боль. – Это же удар ниже пояса… нет, месье, если угодно, давайте сражаться на равных…
В тот же миг его рука проникла в расстегнутые