кивнули друг другу как заговорщики, и он дал мне отпить прямо из стеклянного носика: за то, что его тайну храню…
А потом он уехал.
Вот и всё.
«Даже мне не говорил!» – упрекнула мама, а Лебедев похлопал в ладоши и, улучив момент, увёл меня в кухню.
«Сочинял бы хроники в таком духе – давно бы имел абонемент на «Нистру»! – сказал он. – А что! Я приятно удивлён! Тебе удалось не просто изложить событие – встреча с популярным киноактёром – но передать атмосферу! Сам посуди! Тёмная аллейка периферийного дома отдыха, вечер, лесные голуби!.. – и он показал большой палец в знак одобрения. – Ещё ты упомянул о теплостойкой мастерке (в середине июля!), дав понять, что твой герой немолод! Ну и, наконец, мне передался вкус охлаждённого кваса в стеклянной посудке, легко предположить, что от директора дома отдыха лично! И поверь, я бы дорого дал… – он шумно сглотнул слюну, – чтобы отпить из того носика!» «Ха!» – хмыкнул я польщённо.
– И, главное, никакой Плутарх такое не придумает! – заключил он. – Никакой Геродот!.. Поэтому не валяй-ка дурака, Витька!
Берись за хронику! О чём? Не важно. Хотя бы о сегодняшнем явлении-христа-народу!.. О Лёнином явлении!..
Воодушевлённый, я побежал в свою комнату. Раскрыл хронограф.
8
Но, бойко принявшись за дело, упёрся в мильтона.
Нет мильтона – хроники нет.
Кишинёв, октябрь 1974.
– Хлебушек! – позвал я с порога.
– Ась! – откликнулся Лебедев.
«Хлебушек… ха-ха… Хлебушек!» – Вяткины посмеялись.
– Всё лучше, чем Гусь! – стал оправдываться он.
– Я не могу про это письменно! – сказал я глухо. – Могу только на словах!..
– На словах не считается! – отверг он.
Вяткины спросили, на какую тему сочинение.
– Хроники, а не сочинение! – поправил Лебедев и, привстав с чёрной бутылкой «Каберне», стал лить в фужеры. – Меня вот не учили писать хроники в детстве – теперь не помню ни фига!.. Будто и не жил на свете!..
– Ну прямо! – басила мама. – Не жил!..
– А кто их будет читать, – подколол Вяткин, – ну эти твои хроники?..
– Читать? – удивился Лебедев.
И забарабанил пальцами по чёрной статуэтке «Каберне».
– Ну да, читать! – Вяткин подтвердил вопрос.
– Вот пускай «Каберне» пьют!.. – объявил тогда Лебедев. – Да-да, «Каберне» чумайского розлива!.. А читать – никто и не просит!..
– Согласен! Только чумайского! – перебил Вяткин. – Если «Каберне» – не чумайского розлива, то это перевод продукта! Я вот в Туле заказал – просто ради интереса! Наклейка один в один! И что – никакого сравнения!..
– Потому что чумайский розлив из республики не вывозят! – подтвердила его жена. – А с кем это ты там «Каберне» угощался в Туле? Можно спросить?..
– С технологами, мамочка! – развёл он руками. – Технологи от заказчика в ресторан повели!..
– Технологи от заказчика? – переспросила его жена.
– Так вот, читать это лишнее! – поднял голос Лебедев. – И пишут вовсе не для читателя!..
– А для кого? –